С середины марта российские музеи, галереи и театры закрыты из-за коронавируса. Большинство из них продолжает работать в интернете, так что культура на карантине становится все изобретательнее. Но хватит ли у нее денег, чтобы дожить до конца пандемии?

Мораторий на спектакли

«Могу устроить танц-перформанс на вашей лестничной клетке или где пожелаете. Все обсуждаемо: тема, костюм, музыка, если нужна, время». Похожие объявления регулярно появляются в закрытой группе в фейсбуке, которую в апреле создали шестеро артистов и кураторов, чтобы поддержать коллег, оставшихся без работы. За несколько тысяч — а порой и сотен — рублей участники группы готовы подготовить начинающих актеров к пробам, позаниматься с желающими сценической речью или вокалом, написать портрет по фотографии, провести виртуальную экскурсию по своему городу или району, почитать стихи по телефону. Драматург Михаил Дурненков, например, то ли в шутку, то ли всерьез обещает даже написать всем, кто захочет, некролог впрок — цену выставит, как только «изучит спрос».

Волноваться о будущем заработке актеры и художники начали после 16 марта, когда мэр Москвы Сергей Собянин издал временный указ о запрете культурно-досуговых мероприятий с участием больше 50 человек. На следующий день Минкульт приостановил работу всех подведомственных ему учреждений: театров, музеев, цирков и других «организаций исполнительских искусств». Доходов на ближайшие месяцы лишились как частные, так и государственные культурные учреждения.

«Конечно, не играть спектакли очень болезненно для нас. Половину нашего бюджета мы обычно получали от государства, половину — зарабатывали сами на продаже билетов. Значительная часть заработанных средств шла на зарплаты, — рассказывает первый заместитель художественного руководителя-директора МХТ имени А.П. Чехова Марина Андрейкина. — У наших артистов вознаграждение складывается из оклада, стажа, надбавок за звание, некоторых установленных в театре социальных выплат… Но, конечно, основная часть — это то, что они получают за участие в спектаклях».

Чтобы сохранить актерам привычный заработок, в апреле руководство отправило их в оплачиваемый отпуск до 10 мая. Отпускные при этом рассчитываются с учетом обычных «докарантинных» зарплат. Артисты Художественного театра обычно отдыхают 56 дней, половина привычного отпуска осталась на лето. У сотрудников служб и цехов отпуск меньше, их заработок, как правило, складывался из оклада, стажа и премии, в апреле остались только оклад и стаж. Кто-то из сотрудников находится в нерабочих оплачиваемых днях согласно указу президента, кто-то на больничных из-за возраста по постановлению правительства, но есть и те, кто продолжает трудиться — удаленно или даже (в случае необходимости) на месте.

Все эти решения до сих пор принимались как временные, рассчитанные на два месяца. Но если карантин продлится и после мая, сохранить прежний штат с прежним уровнем заработка можно будет только при дополнительной государственной поддержке, поскольку существующее бюджетное финансирование покрывает только часть оклада, остальное театр выплачивал из заработанных средств. «Мы будем переформатировать бюджет, все, что можно, кинем на зарплату, — говорит Андрейкина. — Кардинального сокращения штата не планируем, планируем здоровую, естественную оптимизацию. Каждый театр ценен именно своим уникально сложившимся коллективом».

Доход Студии театрального искусства, которая в 2019 году стала филиалом МХТ, обычно на две трети складывается из госфинансирования. Остальное театр до недавнего времени зарабатывал в основном на продаже билетов. Упущенная выгода только за спектакли, отмененные в марте и апреле, по словам директора театра Александра Фокина, уже составила порядка шести с половиной миллионов рублей — это треть месячного бюджета театра: «Снижение зарплаты неминуемо произошло, но, тем не менее, мы не переводим никого на принудительный отпуск за свой счет. В трудовом кодексе есть статья о временном простое в работе и переводе сотрудников на две трети оклада, этим мы тоже не пользуемся».

Планы спасения

Большая часть онлайн-активностей музеев и театров пока не предполагает получение прибыли, но все же создание цифрового контента обходится культурным учреждениям значительно дешевле, чем организация офлайн-мероприятий. «Это всего лишь запись и оплата тем людям, которые создают контент, и оплата сотрудникам, которые его выкладывают. Выставка Ги Бурдена, например, обошлась нам несопоставимо дороже — в 3 млн руб.», — подчеркивает Наталья Григорьева.

Многие театры выкладывают уже существующие записи спектаклей — для этого достаточно организовать онлайн-трансляцию на любом стриминговом сервисе. Все остальное — добровольные инициативы отдельных сотрудников. «Мы не ведем онлайн-трансляций по той простой причине, что у нас, к величайшему сожалению, просто нет качественных записей наших спектаклей, которые было бы не стыдно показать зрителям. Но тем не менее низкий поклон [пресс-секретарю театра] Наташе Витвицкой, которая ведет онлайн-активности в наших соцсетях. Они на пару с нашим фотографом Александром Иванишиным публикуют какие-то интересные фото- и видеонарезки из закулисья. Вторую жизнь получили песни из спектаклей, да и просто видеозаписи поющих «женовачей». Григорий Служитель, Анастасия Имамова, Мария Корытова и многие другие читают на камеру сказки (бывает, что и собственного сочинения). Выкручиваемся как можем», — рассказывает про Студию театрального искусства Александр Фокин.

«Очевидно, что по умолчанию у людей по отношению к онлайн-зрелищам есть привычка к бесплатному показу или показу за символические деньги. Показывать за деньги онлайн-спектакли пока можно разве что как форму благотворительной поддержки. Знаете, как стоит человек на улице и продает детские книжки, ботинки и горшок с цветком. Кто-то поймет, что не просто так продается комнатный цветок и книжки ненужные, — это просьба помочь. Так же и онлайн-трансляции спектаклей, особенно независимых театров, — это повод подумать, не помочь ли им», — говорит Александр Родионов.

Пока сам Театр.doc спектаклей онлайн не показывает — сотрудники и резиденты пытаются помочь театру при помощи платных уроков. В творческих онлайн-мастерских Open Doc всех желающих учат писать документальные пьесы или, например, рисовать мультфильмы на смартфоне. «Доход от этих уроков несопоставим с экономикой театра, — замечает Родионов. — Но я просто счастлив, что мы эти онлайн-курсы придумали, потому что в других обстоятельствах мы могли просто не встретиться с такими интересными авторами из Саранска или Владивостока».

Что дальше

Главное, что беспокоит всех менеджеров и руководителей из сферы культуры, — невозможность долгосрочного планирования. Выставочные и репертуарные планы, как правило, строятся на несколько лет вперед. Сейчас большинство организаторов не могут назначить даже даты ближайших мероприятий. Это тоже связано с возможными финансовыми потерями: после начала карантина у некоторых билетных операторов появились штрафы за отмены мероприятий.

Выход из режима изоляции вряд ли получится быстрым, и это тоже неизбежно скажется на заработках культурных институций. По словам Александра Фокина, скорее всего, в театрах это будет происходить в три этапа: «Первыми выйдут на работу администрация (которая, к слову, работу, хоть и на удаленке, не прекращала, как и бухгалтерия) и отдельные службы, потом начнется творческая работа без продажи билетов: репетиции и восстановления. Если мы говорим про музыкальные театры, то это классы у артистов балета. И только последним этапом будет начало продажи билетов и прокат спектаклей».

«Мы видим, как сейчас происходит выход из карантина у наших партнеров в том же Китае: музеи открываются, но они не могут работать так же, как раньше, — рассуждает Наталья Григорьева. — Нужно соблюдать дистанцию, делать так, чтобы людей одновременно в помещении было не больше определенного количества. Это логичные меры — это наша с вами безопасность. Но в нашем бизнесе, соблюдая эти меры безопасности, мы не сможем получить те обороты, которые были раньше. Большой вопрос — это цена входного билета. Средний билет в московский музей стоит 430 руб. У нас сейчас серьезно просаживается экономика, и я думаю, это будет слишком большой суммой для того, чтобы люди с радостью ее оставляли».

Несмотря на текущие финансовые трудности и возможные будущие издержки, Наталья Григорьева рассматривает карантин еще и как возможность пересмотреть подходы к организации выставок: «Те баснословные деньги, которые платили за привоз западных проектов, конечно, в ближайшем будущем музейные площадки платить не будут. Поэтому, может быть, эта вынужденная перезагрузка на арт-рынке и простимулирует поворот головы в сторону своих авторов, молодых художников и того искусства, которым мы уже обладаем».

Александр Родионов, в свою очередь, считает, что в изоляции театр может найти новые форматы, которые останутся в нем и в дальнейшем: «Сейчас происходит какая-то большая стихийная лаборатория: изобретение онлайн-театра. И однажды кто-то найдет, или кто-то уже нашел, как сделать это направление прибыльным. Например, иммерсивный театр начинался как экспериментальный, а вошел в мейнстрим, став коммерческим. Эти месяцы — счастливое время, когда театр очень свободен и открыт для безболезненных ошибок. Онлайн-театр пока не связан с выживанием экономическим, поэтому подает большие надежды в смысле выживания творческого».

Источник: https://style.rbc.ru/impressions/5eba83679a79475f7ccd40a7?fbclid=IwAR3xJ7-iQgRxKAc3ITO59X4kEfgBZ0ltbIuySe5CewaeHWh0CighzkKZQEg