15 мая режиссеру, педагогу и основателю театра «Студия театрального искусства» Сергею Женовачу исполняется 65 лет. Он один из немногих в своем деле, кому удается без фальшивого пафоса нести гуманистическую идею в театре. Режиссура и преподавание для него не просто любимая профессия, а способ существования. Ученик Петра Фоменко, разделивший мировосприятие учителя – с его любовью к человеку и сопереживанием ему, а также способностью «слышать автора», бережно относиться к слову и находить в классическом материале неожиданные и точные интонации, характерные для нашего времени.

Габриэль Гарсия Маркес писал: «Никогда не переставай улыбаться, даже когда тебе грустно: кто-то может влюбиться в твою улыбку». Именно так и случилось со мной, когда, будучи студенткой театроведческого факультета ГИТИСа, я первый раз встретилась с Сергеем Васильевичем Женовачом. Это была та улыбка, которая захватывает, открывает тебе человека нараспашку, и ты в ответ тоже начинаешь широко улыбаться. Сергей Васильевич вышел тогда к зрителям переполненной 39 аудитории режиссерского факультета перед спектаклем «Мальчики», о котором ГИТИС шептался уже не первую неделю, утверждая, что на третьем этаже режфака родился шедевр.

Впоследствии я много раз видела эту улыбку нараспашку, когда Сергей Женовач появлялся на пресс-конференциях или на сборах труппы в родном СТИ. И всегда непроизвольно улыбалась в ответ.

Сергей Женовач учился на первом режиссерском курсе Петра Фоменко в ГИТИСе, набранном по настоянию Андрея Гончарова в 1983 году. Курс этот фактически был предысторией родившегося позднее театра «Мастерская Петра Фоменко». После окончания учебы Фоменко позвал Женовача преподавать на следующем набранном им курсе, и вместе они выпустили три поколения «фоменок». Именно в студенческих стенах родились многие потрясшие театральную Москву режиссерские работы Женовача: спектакль по неоконченной гоголевской комедии «Владимир III степени» (1991), постановка «Шум и ярость» (1993) по роману Фолкнера.

«Владимир III степени» выглядел живым прикосновением к Гоголю, к его природе. Вязкий гоголевский магический сон, в который зритель погружался с первых минут спектакля, перекликался с необузданным хулиганством, весельем, выплескивавшимся в гомерический хохот зрителей. Олег Табаков, побывавший на спектакле, писал: «Что подкупает в этой работе прежде всего? Да наверное, удивительное соответствие не только букве, но и духу великолепной авторской полифонии». Именно это профессиональное качество – «особый слух к автору, драматургу» – как говорила в свое время Наталья Крымова о молодом режиссере, и выделяет Женовача среди его коллег-современников.

В июле 2001 года по предложению Петра Фоменко Сергей Женовач набрал в ГИТИСе собственный курс, которому спустя четыре года суждено было стать театром «Студия театрального искусства».

11 ноября 2004 года, в день рождения Федора Михайловича Достоевского, в 39 аудитории ГИТИСа состоялась премьера спектакля «Мальчики» по 9 главам романа «Братья Карамазовы», оказавшаяся знаковой для режиссера и заложившая фундамент его авторского театра единомышленников. Именно в том спектакле родилась уникальная ансамблевость «женовачей». «Профессия режиссера – это умение держать целое, сохраняя личность каждого», – утверждал и утверждает Женовач.

Готовясь к постановке, актеры, режиссер и художник наполнялись идеями и мыслями Достоевского в Старой Руссе – в городе-прообразе Скотопригоньевска, месте действия романа. Так, вероятно, возник один из методов работы Женовача с литературным и драматическим материалом: погружение в «обстоятельства места», когда работа ума и сердца каждого участника спектакля начинается еще до непосредственного столкновения с текстом.

Режиссером была взята линия романа, связанная с Илюшей Снегиревым. Герои проходили путь от жестокого побивания камнями неугодного, непонятного им сверстника до клятвы на его могиле. Удивительно, как искусно в полифоническом романе, где так ничтожно мало света, выделял режиссер историю перерождения ненависти в любовь – любовь к ближнему.

В 1992 году Женовач выпускает в Театре на Малой Бронной «Короля Лира», а затем становится главным режиссером театра. За семь лет, после которых он вместе с командой актеров был вынужден покинуть театр, Женовач выпускает здесь восемь спектаклей.

Событием для театральной Москвы стала его масштабная сценическая трилогия по роману Достоевского «Идиот»: спектакли «Бесстыжая», «Рыцарь бедный» и «Русский свет». Вероятно, это был самый подробный подход режиссера к выбранному для сцены материалу: ни до, ни после Сергей Женовач не исследовал литературный текст и самого человека столь пристально и досконально. Для постановщика оказался важен путь не только Мышкина, но буквально каждого героя романа, так или иначе повлиявшего на судьбу князя. Только на пересечении этих путей появлялись «очертания Голгофы» и возникал финал спектакля. Такой детальный подход вооружал увеличительным стеклом и зрителя.

После ухода из Театра на Малой Бронной в биографии режиссера были постановки в Малом и Художественном театрах. В Малом – спектакли «Горе от ума», «Правда – хорошо, а счастье лучше» и «Мнимый больной», и многие тогда заговорили о том, что режиссер и театр созданы друг для друга.

«Правда – хорошо, а счастье лучше» Александра Островского словно заново открывала «дому Островского» родного драматурга, которого Женовач, кажется, так же безупречно «слышал», как и Достоевского. В спектакле многое напоминало об учителе Женовача – Петре Наумовиче Фоменко: пленительное лукавство и обаяние, легкость сценической игры, неравнодушие к персонажам, озорство и любовь к комедии.

В 2004 году Олег Табаков, назвавший когда-то Женовача человеком одной с ним группы крови, приглашает его во МХАТ имени А.П.Чехова для постановки «Белой гвардии», ставшей одним из лучших ансамблевых спектаклей МХАТа табаковской эпохи. Сценография Александра Боровского вздымала землю, на которой не очень твердо стояли Турбины. Здесь всё валилось под откос: люди с трудом удерживались на наклонной поверхности, а порою скатывались вниз. Перекошенный дом, перекошенные судьбы, перекошенная жизнь. Ведь Женовача, как и всегда, интересовал человек, и ставил он спектакль в первую очередь о людях в эпоху перемен, чье привычное существование летело в тартарары.

Спустя 17 лет Сергей Женовач выпустит в том же театре (в пору своего художественного руководства) спектакль, которому, вероятно, также суждено остаться в истории отечественного театра. «В окопах Сталинграда» по одноименной повести Виктора Некрасова, ставший первым сценическим воплощением этого материала, по силе высказывания оказался сопоставим с ефремовскими «Вечно живыми» в «Современнике».

Женовач смог найти ту единственно верную интонацию, в которой слышны одновременно и пульсирующая боль, и нестерпимая горечь утраты, и живая любовь – та, что «милосердствует и все покрывает», – для темы Отечественной войны.

…В рождении СТИ в июле 2005 года были и закономерность, и справедливость. Женовач, сколачивавший до того блестящие актерские ансамбли внутри чужих театральных коллективов, наконец собрал свою команду: учеников, единомышленников, страстно влюбленных именно в создаваемые им миры. Он – педагог и режиссер, способный увлекать артистов и увлекаться ими, быть убедительным в своих воззрениях на нашу не всегда справедливую жизнь и жестокий, но любимый мир театра. «Ловец человеков», способный заразить и радостью, и муками творчества. Его СТИ – островок честности, подлинности и неустанного поиска.

Сергея Женовача привыкли ассоциировать с классическим психологическим театром, с анализом и подробной прорисовкой ролей по строгим правилам системы Станиславского, но в репертуаре СТИ есть и постановки, кажущиеся, на первый взгляд, чужеродными. Так, монументальный труд – спектакль по «Захудалому роду» Николая Лескова, ставший в свое время визитной карточкой театра, или аскетичные, неспешные чеховские «Три сестры» соседствуют здесь с абсолютно хулиганской постановкой «Москва-Петушки» по Венедикту Ерофееву и дерзким «Самоубийцей» Николая Эрдмана.

СТИ отличает почти домашняя атмосфера. В фойе около буфета всего один стол, длинный дубовый, с вазами, полными зеленых яблок. За ним зрители рассаживаются, как во время семейного обеда. Порой буфет в СТИ – это еще и игровое пространство. Например, перед спектаклем «Река Потудань» по Андрею Платонову гостей угощают хлебом, салом, картошкой и чаем в железных кружках, создавая атмосферу послереволюционного времени.

Сейчас Сергей Женовач репетирует в СТИ «Ревизора» – пьесу, в которой Гоголь показал «все дурное в России» и где сквозь смех явно проступает ужас… Видится чрезвычайно ко времени.

Источник: http://screenstage.ru/?p=16935