Сценическое действие спектакля «Один день в Макондо» длится в Студии театрального искусства почти семь часов. Плюс — двухчасовой обеденный перерыв и время на дорогу от дома до театра и обратно. Целый день потребуется зрителям для того, чтобы пройти испытание на прочность и узнать вековую семейную хронику далекого рода Буэндиа из несуществующего города-призрака.

Спектакль точно можно назвать одним из главных событий сезона. Тексты колумбийских писателей и дивные манящие мелодии в живом звучании. Переплетение судеб персонажей и юношеский кураж актеров. Они — молодая поросль «женовачей» — жили со своими героями несколько прекрасных студенческих лет, образы стали родными, характеры известны исполнителям до мелочей. Изобретательные учебные этюды сложились в дипломный спектакль. Выпускные постановки редко переходят в репертуарные проекты, зато лучшие из них становятся легендами. Поколение бабушек-дедушек нынешних артистов хранит в памяти «Доброго человека из Сезуана» Юрия Любимова, ровесники родителей помнят, как прорывались на спектакль «Много шума из ничего» Владимира Левертова. «Макондо» повезло: из аудитории ГИТИСа работа выпускников, созданная режиссером и педагогом Егором Перегудовым с курсом Сергея Женовача, перелетела на подмостки Студии театрального искусства.

В сценическом произведении две части: «Одиночество любви» и «Одиночество смерти». Между «одиночествами» — аутентичная латиноамериканская трапеза, легкая и сытная. Завораживают названия блюд и ингредиентов: суп по рецепту прабабушки Урсулы, тостадос по-цыгански, томатная сальса, колумбийский лимонад алое. Трапеза для зрителей — один из атмосферных эпизодов дня, проведенного среди бесшабашных, дерзких и отчаянных жителей Макондо.
Спектакль — вереница зарисовок, радостных и горьких, смешных и печальных. Философская игра и лихие импровизации, библейские смыслы и мифические сюжеты, травмоопасная акробатика и изобретательный гротеск. Спектакль — из той радости, что придумывается сообща, в атмосфере милой студийности, там, где рождается братство, в котором все понимают друг друга с полуслова и полувзгляда.

Эпизоды, скрепленные прочной режиссерской волей, складываются в историю династии, которой отведен срок длиною в век, выстраиваются в летопись семьи, раздавленной горьким пророчеством зашифрованного манускрипта: «Первый в роду будет привязан к дереву, последний будет съеден муравьями». Предсказанное сбудется к финалу. А пока — проносятся судьбы, сменяются времена, героев опаляют революции и войны, живые беседуют с мертвыми. Жизнь до поры до времени продолжается и околдовывает: юные прекрасные лица, тончайшие детали игры, безоглядная вера в происходящее.

Начинается театральная эпопея с основателя рода, фантазера и авантюриста Хосе Аркадио Буэндиа (Лев Коткин), мечтающего на жарких колумбийских песках возвести город из ледяных кирпичей. Характер «прописан» подробно, и наблюдать, как полный витальных сил мужчина теряет разум, но сохраняет гордость и в своем безумии изрекает афоризмы на латыни, чрезвычайно интересно. Иной путь к одиночеству у Урсулы, его кузины и жены. Ей дан длинный земной путь — такой долгий, что и не подсчитать годы. Она ведет главную мелодию спектакля, цементирует все четыре акта. Актерское открытие — Мария Корытова в роли Урсулы, убедительная и трогательная в каждой сцене. Смышленая стремительная девчонка, что носит пояс целомудрия, подаренный бабушкой, превращается в энергичную расторопную хранительницу дома. В финале она — слепая прорицательница, познавшая законы повторяющегося времени и незыблемость мироздания.
Старший сын Хосе Аркадио и Урсулы в исполнении Дмитрия Матвеева — импульсивный и непутевый любитель прекрасного пола и бессмысленных странствий. Младший отпрыск (Даниил Обухов) — не столь эффектный и энергичный, как первенец, станет «одиноким и мятежным» полковником, поднимающим народ на восстания, родит 17 сыновей и в бестолковой старости займется изготовлением бесполезных золотых рыбок.

А дальше закружится даже крепкая голова — от потомков густонаселенного семейства, над которым нависает страх, что от кровосмесительных браков появятся на свет детишки с «поросячьими хвостиками». Таким родится младенец Аурелиано — тот самый, съеденный муравьями.

В спектакле много эротики, одновременно чувственной и деликатной, и волшебных сценических аллегорий. Егор Перегудов находит тайный ход в вымышленный мир, делает непростую прозу ярким театральным действием, насыщенным юмором, пряными ароматами, плотскими желаниями, горькими предчувствиями. Обаятельный цыган Мелькиадес (Нодар Сирадзе) самозабвенно рассказывает о ледяном кристалле, и сцена озаряется ясным бриллиантовым светом; «Летающее одеяло» (Катерина Васильева) напоминает какое-то видение в зачарованном замке; рукав красного свитера оказывается задиристым петухом, алое полотенце — кровавым следом. Спектакль начинен сочными фантазийными метафорами.

Никому из Буэндиа не было даровано блестящей жизни, им досталась та, что отмечена заботами, терзаниями, бедами и ведет в пустоту. Когда-то Амаранта (блестящая работа Екатерины Копыловой) приревновала названную сестру Ребекку (пронзительная Елизавета Кондакова) к заглянувшему в Макондо итальянскому музыканту (хорош в этой роли Александр Медведев) и пожелала сопернице смерти. Тем самым прокляла собственные дни и теперь вынуждена вышивать погребальный саван. С последним стежком она умирает. Каждая смерть в спектакле — мистический символ и оригинальный, рискованный, почти цирковой аттракцион. Персонажи попадают в загробный мир, расположенный на балконе: Амаранта — по длинному савану, дочь озабоченного коррехидора города (Игорь Лизенгевич) хрупкая Ремедиос (Дарья Муреева), еще не наигравшаяся в куклы, выполнит трюк на грани человеческих возможностей.

Вторая часть театральной одиссеи играется на узкой полоске авансцены, и «Одиночество смерти» оказывается ближе к публике. Пространство, рожденное фантазией чародея сценографии Александра Боровского, никогда не иллюстрирует действие, оно — и мираж, и образ, и игра. В первом дообеденном сказе сцена пугающе открыта, свободна и распахнута. Во втором — таинственный и огромный простор перекрывает стена, за которой черная бездна. Туда провалятся все — и те, первые поколения, кого мы искренне полюбили, и последние представители Буэндиа, на которых нашей любви не хватило.

Не только усталость тому причиной, на такой продолжительный марафон ансамблевого дыхания оказалось недостаточно. Истории, составляющие сюжет второй части этой театральной саги, честны и откровенны, но в них заметно меньше колдовской ворожбы и гротескного изящества, что бьют через край при появлении первых жителей города. Невыносимая легкость студенческих иллюзий, озорных и бесшабашных, азарт студийцев, не знающих о комфорте и не щадящих эмоциональных и физических сил, заменяется просчитанной многозначительностью мизансцен и дозированной энергией крепких профессионалов. Ученики становятся мастерами — удивляться не следует.
Поздним вечером публика прощается с далекими латиноамериканскими героями, ставшими близкими и понятными. Мягкий снег покрывает уютный театральный дворик, снежинки кружатся вокруг фонарей, мерзнет лицо, и думается о тайных символах и смыслах этого умного и искрометного спектакля, которому еще обрастать друзьями, способными провести в зрительном зале свой выходной. Поверьте, это того стоит.

Источник: http://portal-kultura.ru/articles/theater/227860-v-makondo-s-pereryvom-na-obed/?fbclid=IwAR3racmNBQlPct1UrO1aufJeXTc9k5cjx2KCQMebQJ8d7ZIZArllw2nqNGQ