Мы встретились c выпускниками Мастерской С.В. Женовача в фойе Студии театрального искусства между репетициями «Трех сестер» и вечерним спектаклем. Кажется прошло совсем немного времени с финальных спектаклей в 39-ой аудитории ГИТИСа, и вот уже бывшие студенты зачислены в труппу, состоялись первые вводы,а впереди премьера и новый сезон. Невероятная удача увидеть почти весь курс снова вместе под одной крышей и поговорить как о старте творческого пути, так и о развитии успеха #женовачей.

Вы были мега-популярным курсом во время учебы в ГИТИСе, к вам торопилось записаться на учебные спектакли множество зрителей, вы создали настоящий ажиотаж вокруг феномена студенческого театра, когда есть возможность увидеть весь курс на сцене, пока все не разбежались по разными театрам дальше. В чем залог такого успеха по вашему мнению?

Все хором: Мастера!

Варя:
Не думаем, что создали этот ажиотаж. Мы скорее им воспользовались и постарались не ударить в грязь лицом. Но это абсолютная заслуга мастерской — именно благодаря мастерам все построено и выстрадано. Не думаю, что мы создали этот ажиотаж.

Даша:
Стать трендом никогда не было нашей задачей. Мы не давали никаких интервью никаким журналам.

Варя:
Мне кажется, мы никогда не искали популярности. Тем приятнее слышать ваши слова. Мы пытались говорить о чем-то, что нас волнует, о чем-то, что болит, и то, что мы нашли своего зрителя, значит, что это тоже кому-то интересно.

А сейчас сами за кем-либо из мастерских следите?

Саша:
За друзьями нашими.

Лиза:
За женовачами маленькими.

Даша:
Кудряши, камни.

Если вернуться к исходной точке творческого пути. Когда вы решаетесь пойти учиться, как выбираете мастерскую?

Почему каждый из вас принял решение поступать к С. В. Женовачу?

Никита:

А мне кажется никто из нас и не выбирает. Выбирают нас.

Даша:
Ну, почему? Ребята выбирали же. У них была Щука, у меня МХАТ.

Дима:
Многие хотели к С. В., особенно те, кто знали, что такое режиссерский факультет. Но поступление — это все равно интрига. Идёшь поступать везде.

Даша:
А если есть возможность выбирать — вообще замечательно.

Катя:
По прошествии времени мы поняли, что всё, происходившее, когда мы поступали, было не случайно. Мне кажется, у каждого из нас есть чувство, что так складывались обстоятельства, словно всё говорило о том, что мы должны были здесь оказаться.

Саша:
Моя любимая история! Я был на конкурсе и у Райкина и у Женовача. И конкурсы эти проходили в одно и то же время. У Женовача на конкурсе был показ отрывков, этюдов, мы показали свои номера и хотели побежать к Райкину — и перед ним тоже показаться.
Отпросились у С. В., побежали, но опоздали. Райкин сказал, мол, приходите завтра в 9 утра ко мне — я вас помню, вы прекрасные и талантливые ребята, мы с вами пообщаемся. И это был первый раз с момента поступления, когда я проспал. Не слышал ни одного звонка мамы (родители у меня в Новосибирске — они мне звонили во время поступления постоянно), проснулся дико поздно. Не знаю, почему так произошло, но в итоге всё само встало по местам.

Даша:
Я поступала два года подряд. В первый — нигде не поступила, и когда меня спросили «ну, и как ты, и что ты будешь делать, к кому ты в следующем году хочешь?», отвечала, что пройду на конкурс во МХАТ и к Женовачу, а поступлю к Женовачу! На следующий год ровно так всё и случилось.

Никита:
У меня всё получилось, когда мне надоело поступать. Я расхотел и как раз в этот момент начало получаться. Пятый раз я поступал — и, наконец, успешно! Получается, я прошел круг, так как поступал еще на прошлый набор Женовача 2009 года, а сложилось только в 2013.

Катя:
Я везде поступала и стабильно нигде не проходила. Когтями цеплялась за возможности, меняла прически, переодевалась, приходила повторно. Бывало, что за один день два раза ходила — так отчаянно прорывалась во МХАТ. Но в итоге оказалось меня судьба вела именно сюда, в эту мастерскую.

Даша:
Когда я поступала, у меня было белое платье с гжельскими синими цветами. Его запоминали, и ко мне несколько раз подходили со словами «это ты та девочка с гжельским платьем, которая везде ходит?»

Было много баек. «Женовач железно набирает пять девочек»; «всё уже заранее набрано, куда вы идете? У вас шансов нет никаких!» У меня было чувство, когда из всех участников конкурса нас осталось шесть, что вот-вот, и кого-то одного не возьмут, потому что мы все похожи.

Лиза:
История про «железно пять девочек набирает»: когда я пришла во МХАТ на прослушивание, девочка со 2 курса мне сказала «Все хорошо, только приоденься как-нибудь, прическу себе пышнее сделай, накрасься! Ты сказала, что ты к Женовачу прошла на 1 тур, так вот — можешь уже не ходить — там уже пять девочек набрано, не трать свое время». Хорошо, что я не послушала!

Никита:
И так происходит каждый год! Слышишь фразы из серии «Я знаю, Женовач уже набрал курс» и отвечаешь: «Да, я тоже слышал — всё, курс уже набран».

(смеются)

Какие у вас взаимоотношения с С.В. Женовачом. Мастер курса и режиссер театра — это 2 разные ипостаси. Как для вас поменялось отношение?

Дима:
С.В. для меня стал больше открываться, общаться с нами.

Раньше мы виделись по понедельникам, для меня это было крайне мало. И я не думал, что в театре такая атмосфера хорошая.

Лиза:
Мне кажется, что и С. В. стал для нас как-то ближе. Когда мы учились, он старался держать дистанцию.

Саша:
Когда мы учились, С. В. с нами никогда не работал как режиссер, мы не знали его с этой стороны. Он был для нас педагог, мастер, который дает советы. В работе мы с ним не сталкивались и поэтому сейчас очень интересное время.

А вы помогаете друг другу? Насколько вы открыты к замечаниям или комментариям друг друга?

Дима:
Я замечаю, что они даются очень аккуратно и ненавязчиво. Я, допустим, забываю несколько раз в спектакле сделать какие-либо вещи — и ребята мне напоминают аккуратно.

Саша:
Ну такого прям нет, чтобы мы давали друг другу советы или делали замечания. Это ж нужно доверять человеку. Например, Лёве я спокойно могу сделать замечание. Дане Обухову не могу, потому что он талантлив и так. Кому-то могу что-то технически подсказать.

Даня:
Саша мне говорит, что он мне ничего не может сказать. А вот я, между прочем, ждал все четыре года, чтобы мне кто-то что-то сказал или подсказал.

Варя:
Данечка, не гневи ты бога! Ну пожалуйста.

Катя:
С завтрашнего дня посыплется, Даня! Бойся своих желаний.

Даша:
Но все равно согласитесь! Мы столько раз это обсуждали: у нас такая компания подобралась. Я не знаю ни одного такого курса, чтобы так все совпали. И понятно, что кто-то с кем-то общается ближе, но всё равно какое-то общее дыхание всех объединяет.

Лев:
Есть что-то, что нас объединяет и держит вместе и не только тех, кто в СТИ, но вообще всех, кто был с нами на курсе. Это не значит, что мы все лучшие друзья. Но мы все вместе.

Актер — это призвание или профессия? Можно ли этому научиться в ГИТИСе за 4 года?

(Смеются)

Даша:
Давайте, начну я! Я просто вспомнила, что нам говорил Сергей Васильевич относительно профессии режиссера — этой профессии научить невозможно, можно только направлять. Мне это кажется во многом похожим на актерскую профессию. У нас на режиссерском факультете нам не делали замечаний. Нас просто как слепых котят постоянно бросали куда-то. Только когда было действительно плохо — нам об этом говорили. А вот когда хорошо — говорили очень редко (смеется).

И ты просто интуитивно  ищешь свое направление, в котором комфортно двигаться.

Всегда хотелось стать актрисой?

Катя:
Даша сказала, что в нас не особо воспитывали актеров или режиссеров, прежде всего воспитывали как людей. ГИТИС для нас был как второй дом, как семья. Все родные люди: и однокурсники и педагоги. Мне кажется, что актерство— это не самоцель, а лишь инструмент, способ высказать что-то главное. И у всех людей есть такой инструмент, только он у всех разный.

Инструмент освоен за время обучения?

Катя:
Мы учимся до сих пор.

Даша:
Есть момент, мы говорим: во Мхате, например, – большое значение уделяют технической подготовке артиста». А, например, в Щуке учат ПФД (память физ действий), эстраде, пародиям — у нас этого не было никогда.

Варя:
Надо честно признать, что поют, танцуют и делают трюки они лучше нас.

Даша:
Технически, мне кажется, мы самая неоснащённая мастерская. Когда я смотрю Кудряшей, они прекрасно поют, владеют речью, танцуют — одним словом, видишь технически подкованных актеров.

В «Сто лет…» же вы прекрасно поете!

Лев:
Вы просто далеко сидели.

Даша:
В нашей мастерской техническая оснащенность актера — просто классное дополнение к чему-то, не самоцель.

А то, что вы называете иным оснащением. Вам это мешает или наоборот?

Варя:
Это способ выражения, как сказала Катя. Просто мы объективно не можем чего-то, что могло бы помочь нам лучше раскрыться на сцене. Но все-таки наше обучение было в первую очередь не в освоении техник. Нам создали условия настоящего театра, мы играли спетакли каждый день. Это действительно очень многому нас научило.

Расскажите, над чем сейчас работаете. Как идет репетиционный процесс?

Даша:
Вот репетиции «Трех сестер» очень отличаются от репетиций «Заповедника». Вам так не кажется?

Все хором:
Дааааа, как будто две разные истории.

Даня:
Я только про себя могу сказать. То, что мы сейчас репетируем будет в процессе меняться. От того, что я не знаю, как всё будет выглядеть в итоге, для меня процесс становится интереснее.

Даша:
Мне кажется, что сейчас ни у кого, кто репетирует, нет уверенности в результате. На каждой репетиции все меняется.

Катя:
Да, есть ощущение процесса. Что мы не знаем, что мы в постоянном поиске.

И если в «Заповеднике» Сергей Григорьевич (Качанов) находится в самом центре спектакля, то в «Трёх сестрах» у каждого из нас своя главная история.

Легко ли репетировать с С.В.?

Лиза:
Он очень круто разбирает и показывает. А ты потом думаешь «как же это повторить?» (смеется)

Саша:
Бывают совершенно разные дни. Иногда выходишь с репетиции и думаешь: «как сегодня все классно прошло», а бывает, что выходишь и не знаешь, что делать.

Катя:
И мы всегда уверены, что если чего-то не понимаем, то можем сказать об этом С. В., попросить совета.

У вас есть опыт работы с разными режиссерами еще со времени ГИТИСа, хотите ли с кем-то продолжить работу или поработать с новыми?

Кто из режиссеров вам сейчас интересен и почему?

Варя:
Я бы очень хотела в будущем с разными режиссерами работать. Даже не могу сказать с кем конкретно. Например, мы недавно ездили в Питер на спектакль нашего однокурсника Айдара Заббарова — он выпустил премьеру «Беглец» (театр Ленсовета). Все под огромным впечатлением были. Мы всегда знали, что Айдар очень талантливый. И с ним хочется поработать и с Бутусовым и с Егором Перегудовым снова. С Коручековым мы так и не поработали. Очень хотели, чтобы он сделал с нами спектакль, но не удалось.

А с Олегом Глушковым еще хотите?

Все хором:
Да! Конечно, очень хотим!

Варя:
Но то, чем занимается С.В…. Никто сейчас такого не делает, в самом хорошем смысле. Это очень глубокий театр, вымирающий вид, — классический театр с глубоким разбором, с попыткой осмыслить пьесу. Сейчас очень много всего диаметрально противоположного.

Даша:
Мне кажется, ещё очень ценно, что в этом театре вся труппа — молодые люди. Что таким театром занимаются молодые ребята, прошлые выпуски и мы.

Вы наверняка помните первые вводы в СТИ, поделитесь воспоминаниями о первом выходе на сцену.

(смеются)

Даша:
Я помню не первый выход на сцену, а первую репетицию. У меня она была в октябре, и я помню, как было страшно. У меня было ощущение, будто я вообще ничего не помню, не помню как держать себя на сцене. И в этом ощущении я могла целый год отыгрывать спектакли перед зрителями почти каждый день.

Даня:
Да, действительно было такое. Когда тебя в первый раз вводят во что-то, кажется, что ты никогда и не играл ничего. Ты приходишь, тебе безумно страшно, ты боишься произносить текст. Вокруг тебя актеры, которых ты уже давно знаешь, и кажется, что не справишься, что не то сделаешь, что-то не получится. Страх, страх, страх.

Никита:
Но довольно быстро это ощущение прошло. Буквально спектакля два-три.

Лиза:
У меня было ощущение, что я очень зажималась, потому что вокруг были актеры, на которых мы четыре года смотрели, а тут мы с ними на одной сцене вдруг стоим. Думаешь «они же мастера!», но при этом уже на первом спектакле понимаешь, насколько все вокруг тебя поддерживают. Понимаешь — что бы ты ни сделала, люди, которые с тобой на сцене, тебя уже ловить готовы, готовы сорваться в любую секунду.

Варя:
Страшнее был даже второй спектакль, чем первый. Потому что в начале тебя все поддерживают, а на втором спектакле — все уже просто играют спектакль, а ты по-прежнему как в первый раз, еще толком ничего не запомнила. По-прежнему в коматозе, но такого праздника больше нет и это уже тяжелее.

Как удается перебороть этот страх?

Даша:
Ты просто чувствуешь себя уже увереннее в материале. Уже не думаешь, что забудешь в какую сторону тебе выходить. Начинаешь приживаться, думаешь о другом.

Никита:
Самый ужасный момент перед выходом. Это кошмар! Мне кажется, я теряю каждый раз килограммов десять. Это ужасный стресс.
Но выходишь — и все нормально, все идет своим чередом. Самый жуткий момент — это минута до выхода. Самый  сложный — момент ожидания. А когда уже вышел, всё идет своим чередом.

А когда уже выходите на сцену, что может помешать? Мобильный телефон?

Все хором:
Конечно! В 99% случаев сбивает тебя звонок мобильного телефона.

Лев:
Иногда бывает, что ты настолько в спектакле, что тебя не может сбить ничто. А иногда — ботинок у меня вот расстегнулся в «Заповеднике» — причем, я просто стою, не хожу никуда. Кто бы мог подумать, что расстегнутый ботинок может помешать, и ты все время будешь о нём думать. Это выбивает, пытаешься вернуться, а не получается.

Саша:
Бывает волна и чтобы ни произошло — тебя невозможно сбить. Но это скорее редкость.

Вы предполагали, что придет тот день, когда СВ скажет вам «ребята, вы все идете со мной дальше»?

Даша:
Мы не предполагали, что все. Мы знали, что он кого-то возьмет, но какое количество и кого именно — не знали.

Помните этот день?

Все хором:
Да!

Как праздновали?

Даша:
Никто не праздновал, все рыдали.

Лев:
Все были в шоке.

Катя:
Такая тишина была гробовая.

Даша:
Больше всех улыбались ребята, которых С.В. не пригласил. Они были радостнее тех, которых он взял. Это очень сложно, когда ты четыре года вместе. Как бы ты ни хотел, сложно принять факт перемены.

Варя:
В нашей ситуации еще было жёстко, что нас было 15, а взяли 11. Не 7, не 5, а 11! Только четверо ребят осталось за бортом. Это было очень волнительно, но кажется, все хорошо сложилось в итоге — они все в театрах.

фото: Александр Иванишин

Источник: http://localdramaqueen.moscow