В спектакле «Записки покойника» Вы играете две роли: Ивана Васильевича, одного из директоров Независимого театра и Кошмара начинающего литератора. В чем особенность этих героев?
Мне кажется, что Кошмар для Булгакова — это то, что присутствует внутри души человека, а персонаж Ивана Васильевича — это острый взгляд на Ивана Васильевича со стороны. Это персонаж субъективный и эксцентричный, он не реальный человек, а взгляд Булгакова на такого типа фигуру в русском театре.

«Записки покойника» — фантасмагория, балансирующая между сном и реальностью. Есть ли трудности в работе над персонажами-фантомами?
Нет, особенных трудностей нет. Законы, по которым репетируется или создается образ, вне зависимости от того, фантастический он или реальный, одни и те же. Отличие только в поиске нюансов внутренней жизни персонажа и форме их внешнего проявления.

В спектакле «Брат Иван Федорович» Вы играете Гостя Ивана Федоровича, черта, преследовавшего героя. Есть ли черты, которые роднят Кошмара, начинающего литератора, и черта Ивана Карамазова?
У этих персонажей общее поле деятельности — душа человека. Ведь добро и зло, Бог и дьявол, вне человека не существуют, природа в этом вопросе нейтральна. Они появляются только тогда, когда возникает человек. Конечно, каждый писатель, особенно такой великий писатель, как Достоевский, привносит свое время, свои проблемы. И в каждом романе такие персонажи выполняют свои художественные задачи, в этом различие. Но вся хорошая литература связана, в российской литературе одно великое произведение какими-то влияет на другое. Булгаков придумал образ Кошмара, отталкиваясь от Черта из главы “Брат Иван Федорович” в “Братьях Карамазовых”. А с точки зрения работы над ролью это совершенно разные подходы. В “Брате Иване” взята не вся история взаимоотношений ночного Гостя с Иваном, а финальная часть, где ставится точка, которая фактически добивает героя. А в “Записках покойника” взято начало. В душу Максудова что-то попало, с этого начинаются беды и переживания, от которых можно избавиться лишь через творчество.

Директор Независимого театра, Иван Васильевич, в котором многие без труда узнают Станиславского, вызывает у зрителей самый искренний смех, особенно в сцене репетиций пьесы Максудова. В чем комичность этого образа?
Есть поговорка: “Благими намерениями вымощена дорога в ад”. Бесконечные репетиции пьесы “Черный снег” в “Независимом театре” — ад для Максудова, хотя Иваном Васильевичем движет только позитивное желание поиска. Изнутри процесс репетиций выглядит совсем иным, чем со стороны, и он не замечает, что смешон и комичен. Честно говоря, любой человек комичен. Булгаков столько боли и горечи испытал во МХАТе, когда репетировал “Мольера”, что от них можно было избавиться только через смех над собой и над персонажем.

Вы уже давно работаете с Сергеем Женовачом. Что изменилось в его методах постановки, а что остается неизменным?
Изменилось только одно: в силу творческого и жизненного опыта он как режиссер очень защищает актеров в спектакле. Вне зависимости от состояния актера, — даже если вдруг у него не будет энергии или вдохновения, спектакль случится. Благодаря режиссуре, работе художника, композитора и художника по свету актеры всегда защищены, хотя многие молодые, к счастью, и не подозревают об этом.

Над чем Вы работаете в данный момент?
Сейчас идет озвучание у Владимира Хотиненко, рабочее название фильма — “Наследники”.