«Мальчики» Сергея Женовача по роману Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы», поставленные на выпускном курсе РАТИ (ГИТИСа), стали одной из наиболее серьезных постановок начавшегося сезона и, безусловно, одной из убедительнейших студенческих работ.

В конце спектакля все участвующие в нем выстраиваются в одну линию. Шаг навстречу зрительному залу. Еще шаг. Ступенька. Шаг. Ступенька. Еще шаг. Они надвигаются на публику, почти сметая первый ряд. Но таких режиссерских эффектов Сергей Женовач позволяет себе очень мало. И понятно почему. Слишком обжигающая история Илюшечки Снегирева, увидевшего, как пьяный офицер Дмитрии Карамазов таскает за бороду его отца на глазах всех его одноклассников. История маленького девятилетнего человечка, разом повзрослевшего: сначала озлобившегося, потом помудревшего. История разбитого сердца и рано оборвавшейся жизни.

Постановочные или актерские эффекты тут были бы почти кощунственными. По пронзительности и обнаженности письма даже у Достоевского мало что можно сопоставить с главами из «Братьев Карамазовых» посвященными семейству Снегиревых. Может, только описание избиения лошади в «Преступлении и наказании», когда измученную лошадь хлещут по глазам, чтобы она встала и продолжала путь. Всегда страшно, когда театр берет тексты этого рода – открыто сентиментальные, открыто мелодраматические. Один неосторожный шаг, одна «дрра-матическая» интонация, и тонкий лед искусства сломан. А сцена и зал залиты слезами и пафосом. Может, кстати, поэтому как отдельную сюжетную линию «мальчиков» из Карамазовых написал только Виктор Розов в своей инсценировке «Брат Алеша».

Сергеи Женовач не боится открытой сентиментальности текста, но и не форсирует ее, умело сопровождая пафос юмором.

В беспросветном семейном быту Снегиревых единственный забавный персонаж — дочь-курсистка, с пафосом зачитывающая из книги стихи о борьбе и смерти. В самой умилительной сцене, где раскаявшиеся одноклассники окружают умирающего Илюшечку (Сергей Пирняк), материализуется собака Перезвон. Сергей Аброскин играет дворнягу легко, смешно и точно: забавно дышит, тычется в руки, падает замертво по приказу хозяина и снова воскресает.

В «Мальчиках» девяти-тринадцати летних школьников играют двадцатилетние четверокурсники. Играя мальчишек, они счастливо избегают соблазна наиграть детскость — они мало бегают, прыгают. Никто не картавит и не ставит ноги домиком. Вместо всех шаблонных театральных приемов игры в ребенка, Женовач предлагает ход гораздо более тонкий. Мальчики в его спектакле изо всех сил хотят казаться старше. «Мне через две недели будет четырнадцать», — значительно произносит Коля Красоткин (Андрей Шибаршин), славный голубоглазый, русоволосый паренек, который вдруг из-за залившего щеки румянца становится совсем юным. Юность героев для Женовача — только одно из предлагаемых обстоятельств, отнюдь не главное. Взяв очень небольшой фрагмент разветвленного романа, Сергей Женовач сохранил главную мелодию прозы Достоевского. В этом смысле спектакль соотносится с романом, как соната для клавесина с оркестровой симфонией. Тема испытания души и там, и там осталась ведущей. И прозвучала в спектакле чисто, ясно, умно и обдуманно.

У каждого человека раньше или позже наступает этот момент порога, когда определяется его дальнейшая жизнь. Для штабс-капитана Снегирева (Алексей Вертков) — это момент, когда Алеша Карамазов (Александр Коручеков) предлагает ему гигантскую сумму в двести рублей. И на нее можно все — отправить одну дочь на курсы, полечить вторую, нанять сиделку, уехать из этого опостылевшего города, наконец, купить говядины и побаловать семейство. Женовач матери материализует эти мечты. Вокруг снегиревского семейства мелькают соблазнительные чайники, тазики, птички. «Но это ж все мечты!». И все уютные предметы отбираются, уносятся. А Снегирев, смяв ненавистные деньги в комочек, все топчет и топчет их ногами: «Штабс-капитан Снегирев свою честь не продает!».

Выбрав для дипломного спектакля своих учеников Достоевского, проведя их по кругам ада, Сергей Женовач, кажется, занят не только школой мастерства, но и задачами более общими. Как говорит в длинной последней сцене Алеша, «давайте запомним себя, какими хорошими мы были в этот момент». Что ж, в театре часто бывает, что именно роли пророчат что-то важное в судьбе и характере. И кому как ни одному из лучших сегодняшних театральных педагогов столицы, профессору Сергею Женовачу этого не знать.