Постановку по мотивам романа  Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» Егор Перегудов осуществил почти полтора года назад с выпускниками курса Сергея Женовача в ГИТИСе. Тогда казалось, что студенческую постановку постигнет участь многих дипломных спектаклей – порадовав на выпуске, она останется счастливым воспоминанием. Но, к счастью, руководитель СТИ Сергей Женовач принял волевое решение. И состоялось второе рождение спектакля, чьими полноправными соавторами стали Дамир Исмагилов, Александр Боровский, Григорий Гоберник. Потеряв в веселости и легкости, постановка обрела новые дыхание и объем.

Если кому-то захочется понять, что такое «художественный театр» в XXI веке, ему стоит сходить на «Один день в Макондо». Провести выходной (с 13.00 до 20.00) в атмосфере американского юга, погрузиться в быт и сказку города, созданного воображением и волей неистового патриарха Хосе Аркадио Буэндия, терпением и неутомимостью его жены Урсулы.

Приснившийся великану и сновидцу Хосе Аркадио ПервомуМакондо обладает на сцене СТИ гипнотической достоверностью. Черные кирпичные стены, выстроенные Александром Боровским прорезаются неожиданными окнами и дверными проемами. Весь город залит живым изменчивым светом – сумерек, восходов, полудней. И – отдельным — волшебным светом инобытия. Дамир Исмагилов шутит, что для обычного спектакля перемен света требуется не больше сотни, а здесь перевалило за четыреста…

Омываемые световыми потоками жители Макондо кажутся персонажами старинных витражей. Правда, история города и основавшей его семьи Буэндия от святости далека.  История рода иначалась полузапретной страстью двоюродных брата и сестры, решивших пожениться. Родители пугают их рождением детей с поросячьими хвостиками. Так что несгибаемая крошка Урсула (Мария Корытова) прямо на свадьбу одевает «пояс невинности» и решительно отказывается снять, невзирая на насмешки соседей. Убив на дуэли поиздевавшегося над «девушкой-женой» односельчанина, Хосе Аркадио (Лев Коткин)  решит: «пусть хоть игуаны рождаются! Но больше из-за тебя здесь никто не умрет». Поросячих хвостиков у их детей не обнаружится. Но по наследству они передадут своему потомству вещь куда более разрушительную – нетерпение сердца.

Нетерпение сердца стало основой их собственного брака. Нетерпение сердца погнало их из родного дома далеко-далеко. И привело к основанию Макондо – нового мира, нового Рая (с той поправкой, что новый Рай новые Адам и Ева создали после грехопадения).

Нетерпение сердца в их потомках будет менять историю страны, ее климат и течение времени. Это нетерпение одинокого сердца погонит их старшего сына Хосе Аркадио II (Дмитрий Матвеев) по морским просторам. И заставит младшего Аурелиано (Даниил Обухов) поднять три десятка восстаний и выстрелить себе в грудь в день, когда будет подписан унизительный договор.

Егору Перегудову удалось практически невозможное – создать на камерной сцене СТИ огромный мир, где «дольше века длится день, и не кончается объятье».

Сплетая музыку и акробатику, этюдные зарисовки и длинные мысли о судьбе и жизни, — Перегудов создает сценический эквивалент мифологического Макондо, где идет дождь из желтых цветов. А кусок льда смотрится самым большим в мире бриллиантом. Где любовь плавит кости и закручивает нервы в спираль. Где страсть заставляет кричать кошкой и ходить по потолку. Взлетать над городом и снова и снова с разбегу падать в объятья любимого.

Солнце живет в крови наследников Урсулы. Солнце опаляет всякого, кто приближается к дому Буэндиа. Как это сделал музыкант и танцор Пьетро Креспи-Александр Медведев. Влюбив в себя двух дочерей семейства, — он расплатится за это половодье вызванных сильных чувств жизнью.

Прощальный танец-уход итальянского музыканта станет чуть ли не самой эмоциональной сценой перенасыщенного всплесками чувств и эмоций постановки.

Жизнь и смерть живут в этом спектакле не просто бок о бок, а по-приятельски подмигивая друг другу. Умершие смотрят на живых с колосников. И желая показать сомнительный фокус, Хосе Аркадио II просит отвернуться умершую девочкой Ремедиос – Дарью Мурееву. Умирая человек тихо взбирается наверх, подсаживаемый руками остающимися и принимаемый в объятия ушедшими.

Поправляя свой длинный саван, не спеша поднимается в небеса девственная Амаранта – Екатерина Копылова. Взлетает наверх неистовая в желании Ребекка-Елизавета Кондакова. Пожимая руки убитому им соотечественнику и обнимая Мелькиадеса – Нодара Сирадзе, заходит на тот свет Хосе Аркадио.   Наконец, хлопотливо подставляет нужную лестницу пережившая внуков и правнуков Урсула. «Пра-пра-бабушка так усохла, что напоминала мумию»,  — вздохнет ее потомок. А на небесах начинается небесный пир в честь вновь прибывшей.

«Первый в роду будет привязан к дереву, последнего – съедят муравьи». Рефрен повторяется часто. И никак не понять: в какую минуту можно повернуть историю на другой путь? Как изменить ход событий? В финале первой части Егор Перегудов дает длинную сцену «перемотки»: события отматываются как кинолента, и снова упираются в сплетение рук и тел основоположников…

Жизнь человеческого духа движется орбитами, которые неподвластны участникам и наблюдателям. Проходя извилистыми тропинками любви и ненависти, боли и восторга, страданий и радости, — ты обретаешь возможность заглянуть в суть вещей и понять главное. Одиночество и нетерпение человеческого сердца создает этот мир, и оно же его разрушает.

Источник: