Формально новый спектакль Сергея Женовача — комедия, причем невероятно смешная. Однако в свете последних политических событий «Самоубийца» — едва ли не самая острая постановка Москвы. Абсолютный must see сезона.
Эрдман написал пьесу в 1928 году, ставить ее запретили и Мейерхольду, и Станиславскому. В оттепельные времена на уже готовые спектакли Театра Вахтангова и «Таганки» было «наложено вето». Сергей Женовач, известный своим осторожным отношением к небезопасным темам, политический аспект, как мог, постарался смягчить. В его спектакле главное — история маленького человека, который, сам того не желая, оказывается втянут в смертоносный круговорот чужих интересов. Единственная мечта безработного Подсекальникова — получить место и есть ливерную колбасу, когда вздумается. Мечта трогательная и несбыточная. Сгоряча заявив, что хочет стреляться, герой запустил механизм политической борьбы. И его со всех сторон принялись учить, за кого и за что надобно немедленно умереть. За интеллигенцию, за Кремль, за мясников, за чистую веру, даже за свободную любовь.
Спектакль, при всей своей горькой злободневности, как будто нарисован акварельными красками. Художник Александр Боровский соорудил на сцене двухэтажную конструкцию из обшарпанных дверей
Женовач не стал делать из персонажей Эрдмана злые карикатуры (а разгуляться было где — здесь вам и подхалим отец Елпидий, и пройдоха Калабушкин, и бездарные актрисульки, и сердобольные тещи). Напротив, они прекрасны. А прекраснее всех
Пронзительную речь нарушает звук спускаемой воды в сортире — смешное и очень точное напоминание о действительном отношении «масс» ко всяким Подсекальниковым. А заодно — о реальном положении дел в стране во все времена. Как ни крути, а «Самоубийца» в СТИ — это сатира, безупречно элегантная, но при этом абсолютно безжалостная.
Самые яркие цитаты
«Что бы сделать такое со своей сумасшедшей властью, товарищи? Что бы сделать такое, для всего человечества… Знаю. Нашел… Я сейчас, дорогие товарищи, в Кремль позвоню… Позвоню… и
«В настоящее время, гражданин Подсекальников, то, что может подумать живой, может высказать только мертвый».
«Раньше люди имели идею и хотели за нее умирать. В настоящее время люди, которые хотят умирать, не имеют идеи, а люди, которые имеют идею, не хотят умирать. С этим надо бороться. Теперь больше, чем когда бы то ни было, нам нужны идеологические покойники».
«Граждане, разрешите мне поделиться с вами радостной новостью. Минуту тому назад до нас дошли сведения от товарища Марцелла, что в королевстве Датском не все спокойно. Поздравляю вас».
«Жизнь прекрасна. — Я об этом в «Известиях» даже читал, но я думаю — будет опровержение».
«Все строительство наше, все достижения, мировые пожары, завоевания — все оставьте себе… дайте нам право на шепот. Вы за стройкою даже его не услышите. Уверяю вас. Мы всю жизнь свою шепотом проживем…»
вся пресса