Этот сезон для Студии театрального искусства юбилейный – уникальному авторскому театру исполняется 20 лет. Сергей Аброскин, артист из первого выпуска Мастерской Сергея Женовача в ГИТИСе, ставшим основой театра. На его счету масса ярких ролей, в том числе главных. В интервью Сергей рассказал о том, чем живут женовачи, что формирует уникальную атмосферу родной Студии и театре как способе уйти от реальности.
Не всем выпускным курсам удается стать отдельным полноценным театром. Как это происходило с вами, первыми женовачами?

Из того периода я отчетливо помню только то, как сильно мы уставали. Мы жили в ГИТИСе и постоянно работали –  репетиции, показы, спектакли. Все время копались в тексте, в отрывках, в диалогах. Никто из нас не думал о театре. Мы вообще о будущем не думали, как все молодые люди. У нас был очень дружный курс. Сейчас, спустя 20 лет я понимаю, что, когда мы уже стали театром, мы ревностно относились ко всем «вновь прибывшим». Как будто только мы, только наш курс, только наша атмосфера должны оставаться такими как есть. А все, кто приходит после нас, ее разрушают.

А что это была за атмосфера?

Атмосфера дружбы и преданности мастеру. Сергей Васильевич был для нас второй отец. У всех была непоколебимая вера в его слова, в разборы, в мировоззрение. Мы все внутренне очень тянулись к нему, хотели до него дорасти.

Когда нам сказали, что нашему театру быть, никто до конца не осознавал, что это значит. Порадовались, что останемся вместе. И вроде бы это было само собой разумеющимся. Стали репетировать и ставить спектакли сначала на других площадках, а потом появилось наше здание на улице Станиславского. Я вспоминаю этот период как самый спокойный в жизни. Моменты счастливого вдумчивого творчества. Никто из нас, включая Сергея Васильевича, никуда не торопился. Никаких потуг в сторону личной карьеры ни у кого из нас тоже не было.

Ты осознаешь сейчас этот период как счастье?

Я и тогда, наверное, в глубине души это знал. Счастье, везение, чудо.  Самый родной мастер, ребята, ни на какую другую не похожая атмосфера внутри… Мы все растем, изменяемся, но эта атмосфера остается, это я с уверенностью говорю. Мы, действительно, ни на кого не похожи.

А вот вопрос, продолжающий твой ответ. Женовачи – как бы ты их описал? Что их отличает от тех же фоменок, кудряшей?

Это похоже на компанию друзей детства. Или на людей с одной группой крови. Какой бы новый человек  к нам в труппу не приходил, он к нам как будто бы из детства приходит. Женовачи больше, чем артисты. И, прежде всего, хорошие люди. Никогда никто не пойдет по головам, в чем-то все мы маленькие частички Сергея Васильевича. Скорее всего, он уже тогда б видел наш потенциал и понимал, что ему с нами будет интересно вместе размышлять про жизнь. Мы все его единомышленники.

С чем именно единомыслие?

Мы одинаково с Сергеем Васильевичем воспринимаем жизнь и  театр. Также понимаем порядочность, нравственность, у нас такое же отношение к человеку, к литературе, к театральному процессу. И самое, наверное, главное – все мы, как и наш мастер, немножко «живем внутрь».

Это то, за что ты любишь свой театр больше всего?

Больше всего мне нравится, что в какие бы жизненные ситуации я не попадал, театр остается мне домом. Я здесь так же спокоен, как дома. Мне очень понравилось слова нашего главного художника Александра Давидовича Боровского, который давал интервью  и на вопрос про работу, произнес «Я не ходил на работу ни разу в жизни. Театр это мой дом». В СТИ я чувствую себя абсолютно защищенным. Я уверен в сегодняшнем и в завтрашнем дне. Уверен в людях, в команде. Знаю, что мне всегда помогут, и я всегда помогу. Мы играем спектакли в ансамбле. И также в ансамбле живем.

Можешь вспомнить совет или замечание Сергея Васильевича, который он дал или сделала именно тебе и с которым ты живешь много лет?

У меня есть одна актерская проблема. Когда я на сцене что-то говорю, то увлекаюсь и не держу перспективу. Сергей Васильевич мне на протяжении 20 лет говорит всегда одно и то же: «Серега, фразу нужно произносить целиком».

Еще я часто колюсь на сцене, люблю посмеяться. Сергей Васильевич  без раздражения повторяет и тоже все 20 лет: «Здорово эту энергию перебороть и направить на дело».

 Какой спектакль ты считаешь для себя главным в актерской судьбе и почему?

«Захудалый род» главный. До конца я его так и не постиг. А очень хочу. И, прежде всего, хочу понять, как правильно играть Червёва.

Сергей, вспомню две относительно недавние премьеры – спектакль «Мандат» и «Брехт.Швейк.Вторая Мировая». В обеих ты играешь главные роли. Какие мысли, «зашитые» в эти работы, дороги тебе лично?

На самом деле это одна и та же мысль  – «все ненастоящие». «Мандат» для меня про то, что человек (в моем случае Гулячкин) может надуваться, как пузырь. И из ничтожества становиться эдаким монстриком. А «Швейк»  – о том, что   каждый тиран это, на самом деле, маленький человек.

И тем не менее образ Гитлера присвоить непросто. Морально, да и физически…

Чтобы было легче, я придумал такой «фокус» – всех своих личных тараканов, все слабые стороны, отрицательные качества, плохие поступки я «подкладываю» в свою роль. И так пытаюсь их изжить.

Что дает актерство тебе лично, как человеку?

Уйти от быта, помечтать, порадоваться, ощутить вкус к жизни. Я замечал за собой – на сцене позволяешь себе то, чего не можешь позволить в жизни. Это как две разные зеркальные реальности. Но театральная реальность, она для меня намного ярче обычной. Это абсолютная свобода быть. Когда я сталкиваюсь с реальным миром, я теряюсь, не понимаю, как в нем существовать. Люди перестали быть людьми, миром правит сегодня что-то другое, не человечность. Театр же чуть ли не единственное место, в котором я этого не чувствую.

А есть в твоем родном театре традиция, которая особенно отзывается в сердце?

Мне нравится, что Сергей Васильевич на протяжении всего сезона никогда не пропадает. Он может прийти в шесть вечера к нам в гримерку в любой день. Часто общается с нами, артистами на темы, которые нам важны и интересны. Нам всегда тепло, если он в театре. Это дает опору и свет. И ты даже неосознанно играешь по-другому, лучше. Потому что хочешь быть для  Сергея Васильевича еще ближе.

Как ты думаешь, за счет чего СТИ удается сохранять репутацию особенного театра, немножко закрытого и даже элитарного?

Вот как раз благодаря Сергею Васильевичу и Александру Давидовичу. Они придумали этот мир, несут его в себе, а мы его пытаемся транслировать, разделяя с ними их ценности. Этот мир направлен на  человека, его проблемы, внутреннюю жизнь. Езе, конечно, очень важно максимальное соприкосновение с автором и театральная выразительность.

Что бы ты пожелал театру в его 20-летие?

Здоровья Сергею Васильевичу, Александру Давыдовичу – это самое важное. И чтобы  наш дом оставался домом как можно больше времени.

Источник: печатный номер журнала