13-е число стало счастливым для участников Летней театральной школы СТД РФ, в этот день состоялась целая серия мастер-классов, которые для них провели именитые отечественные театральные и кинорежиссеры: Сергей Женовач, Адольф Шапиро, Андрей Хржановский. Первым на встречу с учениками Школы приехал Сергей Васильевич Женовач. А так как накануне ребята стали первыми зрителями готовящейся в «Студии театрального искусства» премьеры спектакля «Брат Иван Федорович», речь зашла, конечно, об увиденном.

Первый вопрос был таким: «Мы слышали, что вы много времени провели в доме Достоевского в Старой Руссе. Что это вам дало?»

С. Женовач: «Нужно всегда чем-то подпитываться. Чтобы освоить автора, проникнуть, понять, почувствовать его произведение, мне кажется необходимо сделать его частью твоей личной жизни, а это возможно через материальные, ощутимые, конкретные объекты, они вызывают фантазию, снимают штампы. Невозможно напридумывать себе что-то на пустом месте, для полета мысли нужна опора, от которой она смогут оттолкнуться. Нельзя понять Булгакова без посещения в Киеве «Дома Турбиных», Гоголя без Диканьки, не видя этого колдовского озера, закопченного дома, конторки, за которой он писал стоя, напротив образа с лампадкой, церкви, под плитами которой захоронения, — все это ключ к его мистическому мировоззрению. Также и Достоевского невозможно понять без посещения Петербурга и Старой Руссы. Мы были в доме Достоевского, ходили по тем улицам, по которым он ходил, видели дом Карамазовых, Катерины Ивановны, трактир “Столичный город”, который до сих пор существует, но сейчас там столовая. Ощущая все это, у тебя начинает пахать воображение. Мы поняли, например, почему у Достоевского так много больных ногами героев — в Старой Руссе соляные родники. И там очень холодно: степь, река, ветер, мы там постоянно мерзли, и это также вошло в наш спектакль, дало толчок для рождения образа. Наши герои ходят застегнутыми на все пуговицы, они сосредоточены на своих внутренних переживаниях, им всем зябко и неуютно».

Ученики Школы — это молодые актеры из 27 стран, а потому возникали и чисто профессиональные вопросы: «Нам показалось, что 1-й и 2-й акты спектакля были совершенно разными, принципиально разными: по атмосфере, по темпоритму, по актерской игре, по композиции. Это сделано специально?»

С. Женовач: «Когда берешь в работу большое прозаическое произведение, я имею в виду, в первую очередь, по глубине содержания, а не по количеству страниц, важно, на мой взгляд, сосредоточиться на одной сюжетной линии, мы выбрали тот отрывок произведения, когда до суда Мити, обвиненного в убийстве отца, остается чуть меньше суток, а центральным персонажем становится Иван Федорович. И в первом акте действие развивается вокруг разговоров об Иване, а во втором все подводит к его приступу. Но оба акта и всех героев объединяет одно эмоциональное состояние — ожидания суда, являющееся как внешним обстоятельством, двигающим развитие сюжета, так и характеризующим внутренние переживания героев. Весь город живет в ожидании суда. И те, кто с этим связаны прямо, и те, кто косвенно, и свидетели, и убийцы, все находятся в едином пространстве. Образ суда становится ключевым, суд внутренний, или, как принято говорить, суд совести происходит внутри каждого героя».

Участники Школы обратили внимание также на то, что в «Студии театрального искусства» много спектаклей, сделанных по классической прозе, поэтому возник вопрос: почему? И есть ли желание обратится к современной драматургии?

С. Женовач: «Что касается прозы, я беру в работу то, что вызывает во мне интерес и желание пойти за дыханием произведения. Мне нравится разгадывать правила игры, быть соавтором, сочинителем истории. То, что написано недавно, не обязательно современно, для меня абсолютно современны Достоевский, Булгаков, Платонов, Чехов. То, что я читаю из новой драмы… да, любопытно, безусловно, но все это мне кажется знакомым и читанным мной ранее, а потому, возникает вопрос: зачем, если уже есть, и написано лучше. Придумана хорошая система художественных читок — эта форма, мне кажется, очень подходящей для новой драмы, собрались и за неделю сделали спектакль, показали на зрителя и разошлись. Кроме того, я руковожу студией, у меня все молодые ребята им по 20 — 30 лет, я должен их научить, помочь им возмужать в профессии, а это нужно делать на хорошем материале. Театр должен оставаться верен природе драматического искусства. Сейчас он частенько превращается в форму досуга, развлечения, сродни походу в ресторан. А я глубоко убежден, что театр должен нести духовно-идеологическую функцию, в самом хорошем смысле этого слова. И мы стремимся вести с нашим зрителем откровенный, серьезный диалог о самом главном».