Сегодня в столице начался 18-й театральный фестиваль «Золотая маска». Один из номинантов на премию — спектакль «Брат Иван Федорович», который поставил Сергей Женовач, художественный руководитель «Студии театрального искусства». Этот театр мастер создал семь лет назад вместе со своими учениками. Сегодня в репертуаре: «Мальчики» по Достоевскому, «Захудалый род» по Лескову, «Три года» и «Записные книжки» по Чехову, «Река Потудань» по Платонову и другие. Театр Женовача — шестикратный лауреат Национальной театральной премии «Золотая маска».
Ваш спектакль «Брат Иван Федорович» номинирован на «Золотую маску». Вам хочется получить еще одну награду?
Ко всем театральным фестивалям я отношусь легко. Никогда не думаю о наградах. Любая премия — это субъективность. Это взгляд тех людей, которые волей случая являются членами жюри. Для меня любая премия — это встреча с коллегами, открытие новых театральных идей. Я буду радоваться за того, чьи работы признают лучшими.
Над чем вы сейчас работаете?
Над прозой «Москва—Петушки» Венедикта Васильевича Ерофеева, уникального мастера русской словесности. Для нас очень важна встреча с тем или иным авторским мышлением. В театре есть традиция — ездить на родину писателей, произведения которых мы ставим. Когда работали над спектаклем «Брат Иван Федорович», ездили в Старую Руссу, где не только жил Достоевский, но и где разворачивается действие романа «Братья Карамазовы». Еще раньше посетили родовое имение Николая Гоголя в Васильевке. Были и в Таганроге, на родине Чехова. В Петушки мы поедем на электричке, когда расцветет жасмин. Для главного персонажа повести Петушки — место, где жасмин цветет зимой и летом.
Часто приходится слышать, что репертуарный театр — это уже пережиток. Но ведь это наша русская традиция! Разумно ли от нее отказываться?
Вы правы, разрушать легко, трудно — продолжать. Я считаю, что все новое должно существовать рядом с традиционным. То, что есть в сегодняшнем театре, должно быть сохранено. Это прежде всего академические сцены, как говорили в старину, «дирекции императорских театров». Москве нужно как можно больше городских театров. Должны быть также площадки для фестивалей и антрепризных проектов. Антрепризный театр не надо воспринимать как халтурный театр. Это глубоко неверно. Сам принцип антрепризы может быть талантливым, если подойти к нему с умом и душой. Нужна государственная поддержка частных театров. И должны быть экспериментальные сцены — творческие мастерские для молодых режиссеров, чтобы они могли пробовать делать театр завтрашнего дня. А еще должны вернуться самодеятельные театры. Когда-то в России было целое движение любительских театров, театров рабочей молодежи. И многие творческие люди выходили из этой среды. Люди приходят в любительские театры не для славы, а потому что у них есть потребность выйти на сцену — как у каждого человека есть потребность поиграть на музыкальных инструментах, взять кисть. Человек обязан понимать, что жизнь короткая. А искусство — это не только досуг, а форма существования. Оно возвращает в нас человеческое начало.
Спектакли, в которых актеры матерятся со сцены, сегодня не редкость. Как вы к этому относитесь?
Я сейчас занимаюсь Ерофеевым, а значит — буду защищать мат. Нельзя к нему относиться как к сленгу. Мат — это древняя культура, смеховая традиция, средневековое мышление. Другое дело, когда мат используют как сквернословие, оскорбление личности — вот этого принять нельзя. Но нужно помнить, что, например, часть шекспировских пьес замешана на грубых непристойностях. Или взять сочинения Аввакума, русские летописи, заветные сказки — это простонародная культура древности, в которой был мат. Но если мат становится эпатажем — это неприемлемо. Для меня это то же самое, как если бы ради эффектного кадра кто-то захотел убить животное или человека. А мат как смеховая карнавальная стихия — это пласт культуры. Нет запретных тем. Не надо ханжить. Другое дело, что нельзя превращать язык в помойку. В жизни я никогда не сквернословлю.