Тема самоубийства в русской литературе явление в каком-то смысле обыденное. Катерина, Свидригайлов, Каренина — список можно продолжить еще как минимум на десяток имен. Спектакль «Самоубийца» не только продолжает традиции русской классики, но и дарит зрителям то, чего подчас нам всем так не хватает — надежду.

О любви к искусству
«Студия театрального искусства» под руководством Сергея Женовача — место совершенно особенное. Путешествие сюда начинается задолго до входа в здание самого театра. Тихий двор из красного кирпича и дерева, где царит иная, совсем «негородская» атмосфера, встречает каждого, кто собирается посетить «СТИ». Именно здесь перед премьерой спектакля получилось пообщаться с известным в театральных кругах, нет, не актером, но зрителем Евгением Ляпиным. Женя финалист Всероссийского конкурса для людей с инвалидностью «Я-лидер», он же выступал в роли ведущего на фестивале «Театральная перспектива». И как человек, который действительно любит театр, он пришел и на премьерный показ спектакля Сергея Женовача «Самоубийца»: «В «СТИ» я видел почти все спектакли, кроме «Реки Потудань», которая идет на малой сцене. По своему ощущению, я хожу в театр примерно для того же, для чего люди ходят в церковь: мне здесь морально хорошо, и у меня складывается интеллектуальное ощущение полного «обнуления». Для меня «СТИ» и Сергей Васильевич – это такой театральный уровень, по которому я оцениваю всё другое, что вижу. Это еще и шикарная база. Может быть, мне чуть ближе то, что делает «Гоголь-центр», потому что я вообще фанат резкого авангардного и актуального театра. «СТИ» всё же, в большей степени классический театр, но это живой классический театр. Именно с него началось моё знакомство с театральным искусством. Для меня это место – как родной дом. К тому же, здесь гарантированно хорошая режиссура и актерская игра без штампов. Конечно, я не мог пропустить такую успешную премьеру, если судить по тем отзывам, которые я слышал».

О яблоках и атмосфере
«СТИ», действительно — то место, которое можно назвать домом: каждому здесь рады. И каждого готовы угостить сочными яблоками, уже давно ставшими символом этого театра. Все, кто «приходит в гости», существуют будто бы одна большая семья. Если присесть за огромный длинный стол в фойе, может даже показаться, что ты принимаешь участие в дружеских посиделках: настолько сильно роднит всех атмосфера места.

Время здесь летит незаметно быстро, только успеваешь осмотреться, как уже звенит первый звонок. Все интеллигентно начинают «подтягиваться» наверх, в большой зал. Здесь, кстати, зрителей никогда не заставляют ждать. Стулья в зале хоть и деревянные, но очень удобные: это становится особенно заметно, если спектакль идет больше трех часов.

На сцене нет классического бархатного занавеса – пространство «открыто» зрителю с первых и до последних секунд так, что до начала спектакля успеваешь рассмотреть подробно все декорации. В «Самоубийце» это двадцать две старые двери, выстроенные в два этажа друг над другом. Только смотришь и понимаешь: «Какая-то сумасшедше большая коммунальная квартира!». Для создания лаконичной, но при этом выразительной сценографии Александру Боровскому больше ничего и не потребовалось: красота в простоте.

Удивительно гармонично существует вместе актерский состав спектакля: все становятся одним слаженным организмом. Чувствуется тонкая режиссерская работа Сергея Женовача и его крайне уважительное отношение к каждому, кто задействован в постановке.

На сцене…
Супружеская пара Марии Лукьяновны (Евгения Громова) и Семена Подсекальникова (Вячеслав Евлантьев) выглядит так молодо и свежо, что, кажется, их вот-вот ждет какое-то большое счастье: он наконец-то «найдет себе место», или, на крайний случай, будет давать концерты, играя на «бейном басе». Она – получит успешного мужа и обязательно купит себе шляпку, которую при безработном супруге позволить себе не может. Но счастья не случается. Голодный Подсекальников, не подумав, говорит, что может «скончаться на почве ливерной колбасы». С этой-то фразы и начинается всеобщее помешательство на почве возможного самоубийства.

Пока еще «живую душу» Семена Семеновича пытается продать всем предприимчивый Александр Петрович Калабушкин (которого фантастически точно исполнил Алексей Вертков). В его лотерее главный приз – смерть Подсекальникова. И сколько находится желающих поучаствовать! И представитель интеллигенции Гранд-Скубик (Григорий Служитель), и писатель Виктор Викторович (Александр Прошин) и даже Клеопатра Максимовна, которая хочет убедить всех, что Подсекальников застрелился только из-за ёё неимоверной красоты (в этой роли выступила Мария Курденевич). Спрос рождает предложение: ажиотаж вокруг личности Семена Семеновича заставляет его всерьез задуматься о самоубийстве. И он почти совершает его. Точнее, назначает время. Его охватывает паника: Подсекальников пытается узнать у зашедшего в гости молодого человека (обаятельный Глеб Пускепалис) что же станет с его душой после заветного «пиф-паф» себе в голову… Или в сердце. Не находит ответа, отчасти, потому, что его «новый товарищ» — глухонемой.

На фоне всей «шумихи» Подсекальников понимает, что он не хочет ничего больше, кроме как жить! С женой, с тёщей, в коммунальной квартире… Главное — жить. И спектакль этот, в первую очередь, о любви к жизни, какой бы она ни была.

…и за кулисами
Глеб Пускепалис
— Над этим спектаклем мы работали с октября и до самого первого марта, — рассказывает после спектакля актер Глеб Пускепалис. — Сначала все встречались в нашем малом зале, «считывались», находили и открывали для себя интересные ситуации, очень много разговаривали о том, что мы будем играть. Позже, в феврале, перешли на большую сцену: уже с Сергеем Васильевичем и Александром Давидовичем Боровским, нашим главным художником. На это время мы перестали играть другие спектакли. Каждый день, с самого утра и до поздней ночи, насколько это было возможно, мы репетировали на большой сцене. Первый выходной за весь этот период у нас случился только второго марта: до этого мы проводили каждый свой день в театре – это самое замечательное время, когда постоянно находишься на сцене. Мы с Сергеем Васильевичем и «студийцами» много размышляли над нашими персонажами. Моя роль в итоге получилась очень тихой, но «семейной». Ведь, по идее, Подсекальников становится для меня самым близким человеком. Сначала он мне никто. Потом Семен Семенович начинает делиться со мной, разговаривать. Глухонемые – они же все равно это всё чувствуют, понимают. Шутка в том, что зритель сначала вообще не должен догадаться, что я глухонемой. Я, кстати, много наблюдал за поведением таких людей на улицах, какие-то наработки у меня были еще со студенческих времен: мне вообще давали много странных ролей, поэтому я массу всего смотрел, читал, заметки постоянно делал. Очень много всего было. На четвертом курсе я играл аутиста в спектакле по Уильяму Фолкнеру «Посёлок», а это еще и игра жестами. Но здесь мы решили все это убрать. Я просто человек с улицы, нормальный, который, вот так сложилось, оказался глухонемым.

Это вообще очень драматически-трогательно-трагедийная роль. Конечно, здесь есть свои особенности, мы обсуждали и продумывали всё: о чем этот персонаж размышляет в каждый момент времени, какую функцию выполняет в каждой сцене. И мы получили в результате то, от чего и к чему я должен прийти по ходу спектакля. От того, что этот Семен Семенович Подсекальников мне никто, к тому, что он становится мне самым близким из всех. Сначала я просто вижу человека, а потом начинаю впитывать, как губка, его жизнь, проникаюсь к нему, становлюсь его душой. И если у нас со Славой (*Вячеслав Евлантьев, исполнитель роли Семена Подскельниква, — прим. Редактора) это возникает в спектакле – значит, всё получилось.

Естественно, мы перекладываем спектакль на какие-то современные реалии. Раньше про всё это, про политику, нельзя было говорить, а сейчас общество более открытое. Лет 20-25 назад, невозможно было даже пошутить…Конечно, случаются и сейчас всякие инциденты, как в Новосибирске, например, но это же действительно странно, когда так происходит.

У нас в спектакле сейчас всё красиво и ясно: кто-то, да, привязывает это к современной политике. Но если люди не думают об этом, а приходят за творчеством, чтобы что-то в себя впитать, они, конечно, больше пытаются понять человека, его жизнь. Каждому своё.