Спектакль «Битва жизни» — первая премьера Сергея Женовача в новом здании на улице Станиславского, которая не зря теперь так именуется. Там когда-то фабрика купца Алексеева находилась, и при ней был театр для рабочих. А театральные люди знают, что купец Алексеев — это и есть Станиславский, основоположник МХТ, режиссер и реформатор. Впрочем, без помощи еще одного купца, Саввы Морозова, Художественный театр не выжил бы. И Женовач бы маялся еще сто лет по чужим площадкам, если б не счастливый случай в лице неведомого стране господина, повторившего подвиг Саввы Морозова. Называть свое имя наш меценат отказывается категорически, он просто так театр любит, бескорыстно.

Театр Женовача начинается не с вешалки — с улицы. Входишь во двор и ахаешь от изумления. Сдержанность и вкус какие-то старомхатовские, не современные. Афиши — сплошное загляденье, ручной выделки. Зал (мест на триста) изумительный, кресла удобные, отовсюду видно. В фойе книжный шкаф стоит с книгами, по которым спектакли тут поставлены, можно подойти, взять томик и почитать. В буфете — большой длинный стол, за которым народ сидит плечом к плечу, как родственники. Вазы с зелеными яблоками всюду стоят, бери сколько хочешь, грызи. Имя человека, придумавшего и создавшего это чудо из чудес, к счастью, известно — художник и сценограф Александр Боровский. Он еще и спектакли в этом театре оформляет, один за другим. «Битва жизни» — тоже его работа. Блестяще выполненная.

Может показаться, что очень уж все как-то благостно выходит, сплошной сахарный сироп разливается. Ну так это мы к Чарльзу Диккенсу приближаемся. Вот уж где сладость, сказка рождественская. Почитать попробуйте, надолго ли вас хватит? А Женовачу — в самый раз. И театру его такой текст очень подходит, он сам как из сказки вырос. В «Битве жизни» о двух сестрах рассказ. Обе они, как выясняется, любят одного молодого человека, и младшая, на которой он должен был жениться, перед самой свадьбой уезжает из дому, оставляя его сестре. Самопожертвованию и благородству юной Мэрьон Диккенс умиляется, считает подвигом, а кончается его рассказ торжеством всеобщего счастья, как и положено в рождественской сказке. Кто был на неверном пути, немедленно исправляется, доброта правит бал, а в битве жизни победила дружба. Словом, иронизировать можно сколько угодно. Как это сегодня поставить — вот вопрос.

Женовач думал-думал и придумал. Его артисты не играют, они вроде бы просто читают текст. В уютнейшее пространство с камином, креслами, старинными часами и свечками (отдельное спасибо художнику по свету Дамиру Исмагилову) входят молодые люди, друг другу кивают, яблоки грызут, садятся и начинают читать, шелестя страницами. Хихикают, переглядываются или, попросту говоря, отстраняются, играют с текстом. Победили текст не сразу — в первом акте раскачивались долго, но победили. И чрезмерно пафосные чувства постепенно стали зал захватывать, так прочувственно их до нас доносили. И чудный Сергей Качанов, и Мария Шашлова, ну и все остальные.

Кто-то скажет, что это литературный театр, не современный, не динамичный и не актуальный. В каком-то смысле все так и есть. У Женовача театр старомодный, и за актуальностью наперегонки бежать он отказывается. За ним пойдут не все, это точно. Пойдут те, кто все еще верит, что мир, несмотря на всю его глупость, «полон любящих сердец», те, кто ценит доброту и любит в хорошей компании читать вслух старые книги. Они-то знают, что в битве жизни победить можно только так, любящей семьей.